Неточные совпадения
Одному кабану удар
пришелся прямо под лопатку, а другой был ранен
в шею.
Около полудня мы сделали большой привал. Люди тотчас же стали раздеваться и вынимать друг у друга клещей из тела. Плохо
пришлось Паначеву. Он все время почесывался. Клещи набились ему
в бороду и
в шею. Обобрав клещей с себя, казаки принялись вынимать их у собак. Умные животные отлично понимали,
в чем дело, и терпеливо переносили операцию. Совсем не то лошади: они мотали головами и сильно бились.
Пришлось употребить много усилий, чтобы освободить их от паразитов, впившихся
в губы и
в веки глаз.
Аграфене случалось пить чай всего раза три, и она не понимала
в нем никакого вкуса. Но теперь
приходилось глотать горячую воду, чтобы не обидеть Таисью. Попав с мороза
в теплую комнату, Аграфена вся разгорелась, как маков цвет, и Таисья невольно залюбовалась на нее; то ли не девка, то ли не писаная красавица: брови дугой, глаза с поволокой,
шея как выточенная, грудь лебяжья, таких, кажется, и не бывало
в скитах. У Таисьи даже захолонуло на душе, как она вспомнила про инока Кирилла да про старицу Енафу.
— Я Матвей Хомяк! — отвечал он, — стремянный Григория Лукьяновича Скуратова-Бельского; служу верно господину моему и царю
в опричниках. Метла, что у нас при седле, значит, что мы Русь метем, выметаем измену из царской земли; а собачья голова — что мы грызем врагов царских. Теперь ты ведаешь, кто я; скажи ж и ты, как тебя называть, величать, каким именем помянуть, когда
придется тебе
шею свернуть?
Ему говорят: иди ко мне
в рабство,
в такое рабство, при котором
придется убивать даже отца родного, и он, очень часто ученый, прошедший все науки
в университете, покорно подставляет
шею под хомут.
Увар Иванович носил просторный сюртук табачного цвета и белый платок на
шее, ел часто и много и только
в затруднительных случаях, то есть всякий раз, когда ему
приходилось выразить какое-либо мнение, судорожно двигал пальцами правой руки по воздуху, сперва от большого пальца к мизинцу, потом от мизинца к большому пальцу, с трудом приговаривая: «Надо бы… как-нибудь, того…»
Одно мне
пришлось наблюдать во время моих горных скитаний: я видел, как тур пробирался по отвесной скале и время от времени упирался рогом
в стену, а иногда, должно быть уж
в очень опасных местах, то наклонял, то поднимал голову, то вытягивал
шею. Что рога ему служат балансом и поддержкой, это ясно.
Мамаев. А зачем же нанимали, коли не по средствам? Кто вас неволил? Что вас, за ворот, что ли, тянули,
в шею толкали? Нанимай, нанимай! А вот теперь, чай,
в должишках запутались? На цугундер тянут? Да уж конечно, конечно. Из большой-то квартиры да
придется в одной комнатке жить; приятно это будет?
— Ну чем лучше меня глупые куры? А их кормят, за ними ухаживают, их берегут, — жаловалась она Канарейке. — Тоже вот взять голубей… Какой от них толк, а нет-нет и бросят им горсточку овса. Тоже глупая птица… А чуть я подлечу — меня сейчас все и начинают гнать
в три
шеи. Разве это справедливо? Да еще бранят вдогонку: «Эх ты, ворона!» А ты заметила, что я получше других буду да и покрасивее?.. Положим, про себя этого не
приходится говорить, а заставляют сами. Не правда ли?
Она останется на твоей
шее, и ясно как день, что тебе
придется отправлять ее
в Петербург на свой счет.
— Дело
в том, Мюллер, — рассуждал Сергей, выпячивая грудь так, что ясно обрисовались ребра под тонкой натянутой кожей, — дело
в том, Мюллер, что есть еще девятнадцатое упражнение — подвешивание за
шею в неподвижном положении. И это называется казнь. Понимаешь, Мюллер? Берут живого человека, скажем — Сергея Головина, пеленают его, как куклу, и вешают за
шею, пока не умрет. Глупо это, Мюллер, но ничего не поделаешь —
приходится.
Это — одна противность квартирования
в жидовских местечках; а другая заключается
в том, что как ни вертись, а без жидов тут совсем пропасть бы
пришлось, потому что жид сапоги
шьет, жид кастрюли лудит, жид булки печет, — все жид, а без него ни «пру», ни «ну».
Голову он держал наклоненной вниз и немного набок, по-медвежьи, и когда ему
приходилось посмотреть
в сторону, то он не повертывал туда
шею, а медленно и неловко поворачивался всем телом, как это делают люди-кривошеи или больные горлом.
— О, свинья! Трус! Предатель! — злобно зашипел Файбиш. — На же, на!.. Получи!.. Кнут резко свистнул
в воздухе. Файбиш бил широко и размашисто, тем движением, каким он обыкновенно стегал собак. Но Герш быстро повернулся к балагуле задом, сгорбился, спрятал
шею в плечи, и жестокие удары
пришлись ему по спине и по рукавам.
Если удар
придется по крылу, то так его повреждает, что птица не может уже лететь, если же удар сложенных когтей угодит вдоль утки, то разрежет ей всю спину от репицы до
шеи и заворотит кожу на сторону: пух и перья полетят по воздуху, и ошеломленная утка, перевертываясь как кубарь
в воздухе, падает на землю; сокол взмоет вверх, увидит, где упала его добыча, и прямо уже опускается на нее.
Если образуется нарыв, то его нужно будет прорезать; разрез
придется делать на
шее,
в которой находится такая масса артерий и вен.
— Мне еще не столько нужно!.. — ответила Оленька. — Это я так купила, между прочим… Вы не можете себе представить, сколько хлопот! Сегодня вот по ярмарке целый час ходила, а завтра
придется в город ехать за покупками… А потом извольте
шить… Послушайте, у вас нет таких знакомых женщин, которых можно было бы нанять
шить?
Но вот
в чем главная беда и величайшее горе: к спектаклю и особенно к живым картинам неизбежно
придется делать новые костюмы, свежие туалеты, а там еще, — черт его возьми, бал
в виду имеется, значит, опять-таки
шей свежие платья, а тут на прошлой неделе князь-papа изволил
в клубе проиграться, и денег
в виду никаких и ниоткуда!
Недолго
пришлось мне побыть с моими
в ожидании поезда. Скоро подползло ненавистное чудовище, увозившее меня от них. Я не плакала. Что-то тяжелое надавило мне грудь и клокотало
в горле, когда мама дрожащими руками перекрестила меня и, благословив снятым ею с себя образком, повесила его мне на
шею.
Ждать
пришлось недолго. Спустя несколько минут дверь широко распахнулась и
в класс вошла небольшого роста тоненькая дама, с большими выразительными карими глазами, ласково глядевшими из-под низко надвинутой на лоб меховой шапочки, с длинным дорогим боа на
шее поверх темного, чрезвычайно простого коричневого платья.
В 7 часов началось необычайное оживление; «седьмушки» бежали под кран мыть
шею, лицо и чистить ногти и зубы. Это проделывалось с особенным старанием, хотя «седьмушкам» не
приходилось танцевать — танцевали старшие, а нам разрешалось только смотреть.
— У нас на Вознесенье была ярмарка, — сказала мать. — На ярмарке мы всегда накупаем материй и
шьем потом целый год до следующей ярмарки.
В люди шитье мы никогда не отдаем. Мой Петр Семеныч достает не особенно много, и нам нельзя позволять себе роскошь.
Приходится самим
шить.
Варя сбегала за извозчиком. Дениза Яковлевна надела на голову тюлевую косынку, на
шею нитку янтарей и взяла все свои книжки: по забору провизии, приходо-расходную и еще две каких-то. Она записывала каждый день; но чистого барыша за все три месяца
приходилось не больше ста рублей. Она успела рассказать это Пирожкову, пригласив его к себе
в комнату еще раз.
Сшить полное обмундирование
в пять дней было трудно;
пришлось торопить портных, платить втридорога за работу днем и ночью.
Оказывается, что итальянчики
пришлись по вкусу иностранным дамам, живущим
в бывшей столице Тосканского королевства, и почти у каждой из них имеется такой ручной итальянчик, которому, за его услуги и преданность дому, дают несколько сот франков
в месяц карманных денег, на которые они
шьют себе коротенькие пиджаки и покупают огромные сигары.
О. Василию
пришлось низко наклониться, чтобы принять исповедь калеки, и
в открыто спокойном зловонии его тела,
в паразитах, липко ползавших по его голове и
шее, как сам он ползал по земле, попу открылась вся ужасная, не допустимая совестью постыдная нищета этой искалеченной души. И с грозной ясностью он понял, как ужасно и безвозвратно лишен этот человек всего человеческого, на что он имел такое же право, как короли
в своих палатах, как святые
в своих кельях. И содрогнулся.